01.09.2015
Источник:
Forbes Kazakhstan
18 сентября в Алматы начнёт свою работу ежегодный Kazakhstan Growth Forum – K5. О том, какие вопросы будут обсуждаться на форуме, Forbes.kz рассказал его идейный вдохновитель, председатель совета по конкурентоспособности НПП «Атамекен», глава группы «Сентрас» Ельдар Абдразаков. Также предприниматель высказал свою точку зрения о текущей экономической ситуации в Казахстане.
Эффективность – не сильная сторона Казахстана
F: Ельдар Советович, 18 сентября в Алматы начнёт свою работу ежегодный Kazakhstan Growth Forum – K5, пятый по счёту. Какие вопросы бизнесмены будут обсуждать в этот раз?
- Поскольку в конце августа 2015 мы проснулись в новых экономических реалиях, им в первую очередь и будет посвящён форум. На нём соберётся представительная группа бизнесменов - более 200 человек. Вы знаете, каждый год мы привозим на форум самые лучшие проработки в области менеджмента и анализа. На К5 мы ожидаем западных аналитиков, которые живут и работают в Лондоне и Нью-Йорке. Они сделают обзор развивающихся рынков, из которых последние 2-3 года наблюдается отток капитала в развитые страны, в частности, в США. Ещё привозим специалистов, которые в прошлом году сделали большое исследование по организационной эффективности, о том, как выстроить бизнес-систему, чтобы персонал более эффективным. Это актуально для нас, поскольку эффективность – не сильная сторона Казахстана.
Также мы впервые собираем всех основных международных консультантов казахстанского правительства – McKenzie, Boston Consulting, PwC, EY, Deloitte. Обсудим с ними новую экономическую политику правительства.
Кроме этого, в форуме примет участие президент Service Quality Institute Джон Шоул. Ожидаем приезд западных инвесторов.
F: Предыдущие форумы привели к каким-то результатам, что-то удалось изменить?
- Думаю, наш форум наиболее результативный по сравнению со многими другими. Так, два года назад на К3 мы обсуждали вопросы государственного капитализма и идентифицировали его как болезнь нашей страны. Тогда бизнес-сообщество предложило создать правила Yellow Pages по ограничению госкомпаний. Мы работали над этим два года и в итоге представили наше видение и решение проблемы в казахстанских реалиях. Противодействие госкомпаний было значительным. Но в итоге эта идея переросла в закон об ограничении участия государственных компаний в предпринимательской деятельности, принятый весной 2015.
В 2014 на К4 мы поставили вопрос о создании рейтинга компаний – «национальных чемпионов». В правительстве, кстати, таковыми считают компании олигархов, которые получают преимущество либо своим монопольным положением, либо доступом к ресурсам. Мы же сказали, что чемпионы – это компании, которые смогли развиться в конкурентной среде, без поддержки государства, их руководители обладают уникальными компетенциями и навыками продвигать бизнес. Мы работали над этим год и в апреле 2015 назвали 15 национальных чемпионов. Да, они не идеальные, не похожи на Google, но это - герои нашего дня, которые состоялись без господдержки. И благодаря им растёт страна. Правда, я ожидал, что будут названы 30-50 компаний, но, к сожалению, эксперты смогли выбрать только 15.
Борьба за Север
F: Давайте обсудим текущую экономическую ситуацию. С конца 2014 многие казахстанские бизнесмены постоянно просили провести девальвацию тенге. А когда это произошло, стали слышны стоны и возмущения предпринимателей, которые из-за падения нацвалюты ожидают дикие проблемы в своих компаниях. Так кому сделали хорошо?
- Тех, кто в день отправления тенге в плавание поблагодарил правительство, мы 20 августа видели по телевизору. Ничего хорошего в резком обесценивании тенге в виде сюрприза нет. Тем более что правительство обещало: до конца года девальвации не будет. Во-первых, шокирует преодоление психологического барьера курса, который перевалил отметку в 200 тенге за доллар. Во-вторых, поражает, как государство поступило с гражданами. Хотя опытные люди и понимали, что девальвация неизбежна, но ожидали, что правительство будет аккуратно менять курс. Однако «чудо» произошло одномоментно, да ещё когда многие были в отпусках, за границей.
Бизнес всегда говорил, что хочет рыночного формирования курса. Но нас беспокоит, что, формально отпустив тенге, реально чиновники не собираются идти на его свободное плавание. Это видно по продажам валюты: курс скачет с 218 до 250 тенге за доллар. Нацбанк не дал рынку ликвидности, не сдвинулся по процентным ставкам. Фактически продолжается то, что было до 20 августа, только теперь с другим курсом. И это пугает.
Нас тревожит, что сегодня в правительстве и в Нацбанке обсуждается идея доведения курса тенге до 400 за доллар, так сказать, с запасом. Считается, что это заставит всех уйти из доллара и довести паритет курса тенге к рублю до 5:1. Да, тогда наши яйца будут конкурировать с российскими.
Понятно, что обесценивание рубля подкосило наши предприятия на севере. Но там - местная промышленность, её эффект конкурентоспособности ограничен. А тем временем на юге и раньше не видели товаров с севера. Мы за эту северную экономику боремся такими методами? Словом, реакция государства неадекватна.
Дедолларизация - песня не этого года
F: Реально ли пойти по пути дедолларизации, декларируемой правительством?
- О какой дедолларизации мы можем говорить, когда все бегут из тенге? Дедолларизация – песня не этого года. Тенге будет уважаем только тогда, когда он станет средством накоплений и инвестиций. Тогда люди будут за него держаться. А сегодня нет интересных инструментов вложения. Даже казахстанские инвесторы бегут из тенге, так как не верят, что в стране можно во что-то вкладывать, что что-то будет развиваться. Мы роняем тенге, потому что не создаём его привлекательность.
F: К чему, на ваш взгляд, приведёт такая политика государства?
- Бизнес сократит свои инвестиционные программы и расходы, скорее всего сожмётся и следующие два года будет сидеть и ждать. Из-за сокращения госрасходов компании, которые питаются от государства, начнут умирать. Также грядёт большое сокращение работников. Сельскому хозяйству без субсидий будет очень плохо, а ведь там работают 2 млн человек! Строительство, где задействовано 1,2 млн человек, тоже встанет. В итоге 50-60% трудоспособного населения могут остаться не у дел, мы рискуем получить 4 млн человек де-факто безработных.
F: А что может стать новым двигателем роста?
- У нас есть 4 фактора потребления: физлица, бизнес, экспорт и государство. Так вот, в ближайшее время потребление сожмётся - людям придется работать в два раза больше и получать на треть меньше. Экспорт падает. Правительство тоже ужимается - бюджета нет. Хотя после кризиса 2007-2008 государство сильно инвестировало, в том числе в инфраструктурные проекты. Это привело к тому, что деньги использовались неэффективно, чиновники покупали себе шикарные автомобили и виллы. Тогда госслужащие стали богаче бизнесменов. Посмотрите на выпускников программы «Болашак». Сколько их них ушло в бизнес? Очень мало. Потому что мечта многих – работать в правительстве. Впрочем, я отвлёкся.
У нас остаётся единственный потенциальный источник роста – внутренние инвестиции бизнеса. У нас есть люди, которые умеют правильно инвестировать, но не хотят. Потому что не верят государству, и для них не созданы условия. Правительство хочет привести иностранных инвесторов? Но если они не зашли в лучшее время казахстанской экономики, то и сегодня не побегут к нам.
Монополисты – драйверы инфляции
F: Тогда каким образом мобилизовать внутреннего инвестора? Налоги сокращать?
- Будь налоги хоть 0%, никто не побежит инвестировать – и существующие налоговые ставки достаточно привлекательны. Вопрос - в администрировании и интерпретировании налогового законодательства. В нём так много серых зон, в которых нет чёткого однозначного интерпретирования. Бизнесмен боится сделать ошибку и стать уголовником.
Что постоянно просит бизнес? Ввести мораторий на проверки. Дайте свободно подышать, чтобы никто не приходил! Правительства во всём мире существуют, чтобы решать проблемы, а у нас – чтобы ещё больше усложнять жизнь. Это приводит к недоверию к правительству.
Кстати, недавно я вернулся из Испании. Там килограмм мякоти мяса, о котором в Казахстане мы даже не мечтаем, стоит €4. Килограмм персиков – €1,5.
F: При этом там уровень доходов выше.
- У нас стоимость жизни ужасно высокая. Оказывается, наше правительство и не занималось тем, чтобы удешевить жизнь казахстанцев.
F: Как вы считаете, правительству удастся сдержать инфляцию в ближайшее время?
- Инфляция подскочет, и основными её драйверами будут монополисты. Посмотрите, сколько в структуре киловатт-часа электроэнергии занимает его генерация и сколько занимают промежуточные компании. 30-50% стоимости тарифа – это генерация, остальное сверху обложили посредники. И они будут требовать повышения тарифа.
Мы так и не создали конкурентоспособную экономику. В лучшие времена высоких цен на сырьё мы не смогли направить нефтедоллары в конкурентное несырьевое производство, и сегодня этот вопрос стал острее. Программу ипортозамещения мы так и не реализовали. Импорт по-прежнему будет большим и дорогим. Возможно, сейчас правительство бросится решать эту проблему, но это задача минимум на 5-10 лет. Потому в ближайшие годы будет много боли.
От перемены мест слагаемых…
F: Мы постоянно говорим о том, что надо создавать экономику, независимую от сырья. Но если у нас не получилось это сделать за 25 лет, то не факт, что получится в среднесрочной перспективе. Может, бросить об этом мечтать? Может, лучше жить, как в арабских странах: сидеть на нефти, покупать суперкары для полиции, класть каждому жителю на счёт в банке нефтедоллары и не прожигать миллиарды на нереализованные программы?
- Это сделать проще всего. Но на всех денег не хватит. А определённый процент населения у нас и сейчас уже ездит на суперкарах.
Наша проблема в том, что мы пытаемся решить большие и комплексные задачи «гениально» и очень быстро. Но не существует простых экспресс-решений. 11 лет назад я стал заниматься с нуля своим высококонкурентными бизнесом финансовых услуг, и тогда мне все говорили, что я дурак и не выживу. Был миллион причин, почему я не должен был состояться. Но я не отступил. Конечно, с Google или ExxonMobil нашим компаниям конкурировать невозможно. Как и с массовым производством в Китае и даже в России. Тем более что мы живём в эру перепроизводства. Значит, нам нужно искать свои ниши и рынки.
F: Как вы считаете, если бы на месте премьера Карима Масимова и главы Нацбанка Кайрата Келимбетова были другие люди, курс тенге к доллару был бы другим?
- Курс мог быть ещё больше. Но не было бы осадка у населения и бизнеса. Оказалось, что мы сожгли $28 млрд на поддержание курса, и теперь правительство говорит: денег нет, поэтому мы урезаем все госпрограммы. Какой ценой нам досталась прежняя стабильность курса? Понимаю, здесь была большая политическая подоплёка. Поэтому, считаю, надо создавать Нацбанк, не зависимый от политической конъюнктуры.
Понять и простить
F: Каждая девальвация тенге размывает целесообразность существования накопительной пенсионной системы. Стоит ли нам надеяться на достойную пенсию?
- В 90-е мы создали хорошую систему пенсионных накоплений, но не успели развить фондовый рынок, для того чтобы пенсионные фонды могли в него инвестировать и отличаться друг от друга. Потому все они сидели в госбумагах. В итоге у некоторых НПФ накопились проблемы, и кто-то из них должен был рухнуть. Тогда государство решило закрыть все фонды и оставить один. То есть маленькую дырку заделали большими ресурсами. С другой стороны, в фондах скопились серьёзные деньги, и государство решило за счёт них покрыть потребности правительства в инвестициях.
Да, сегодня пенсионные деньги обесцениваются. И проблему недостатка пенсионных активов и недостаточного фондирования социальных программ правительство перекладывает на плечи работодателя. Чем ответит бизнес? Возможно, уйдёт в тень.
Единственное, что сегодня можно сделать будущим пенсионерам, – просто забыть о пенсионных деньгах. Как говорится, понять и простить.
F: Каждая девальвация тенге размывает целесообразность существования накопительной пенсионной системы. Стоит ли нам надеяться на достойную пенсию?
- В 90-е мы создали хорошую систему пенсионных накоплений, но не успели развить фондовый рынок, для того чтобы пенсионные фонды могли в него инвестировать и отличаться друг от друга. Потому все они сидели в госбумагах. В итоге у некоторых НПФ накопились проблемы, и кто-то из них должен был рухнуть. Тогда государство решило закрыть все фонды и оставить один. То есть маленькую дырку заделали большими ресурсами. С другой стороны, в фондах скопились серьёзные деньги, и государство решило за счёт них покрыть потребности правительства в инвестициях.
Да, сегодня пенсионные деньги обесцениваются. И проблему недостатка пенсионных активов и недостаточного фондирования социальных программ правительство перекладывает на плечи работодателя. Чем ответит бизнес? Возможно, уйдёт в тень.
Единственное, что сегодня можно сделать будущим пенсионерам, – просто забыть о пенсионных деньгах. Как говорится, понять и простить.
Виктор Бурдин
обозреватель Forbes.kz