Тимур Сулейменов: Инфляция гораздо важнее, чем кредитование

Глава Национального банка РК в эксклюзивном интервью Forbes Kazakhstan рассказал о том, что стоит за решением сохранить высокую базовую ставку и насколько монетарный регулятор независим в своих действиях

Национальный банк Казахстана на протяжении последних нескольких месяцев подвергается критике со стороны представителей финансового рынка и бизнес-сообщества за свою жёсткую денежно-кредитную политику. В частности, речь идет о высокой базовой ставке, которая с марта 2025 года держится на уровне 16,5% и влияет на стоимость заемных средств. Предприниматели жалуются, что кредиты для них теперь стали фактически недоступными, а экономика постепенно теряет импульс к развитию.

Как на это реагирует сам монетарный регулятор? Что стоит за его решениями? Насколько тесно он взаимодействует с правительством? Об этом в новом выпуске Forbes Q&A журналисту Меруерт Сарсеновой откровенно рассказывает председатель Нацбанка Тимур Сулейменов.

«Критику мы воспринимаем конструктивно. Это повод пересмотреть свои решения и взглянуть на них под другим углом. Но мы с позицией «давайте просто снизим ставку, и всё заработает» не согласны: этого не произойдёт при высоких инфляционных ожиданиях в 14%», — утверждает собеседник.

По его словам, инфляция гораздо важнее, чем кредитование.

«Бизнесом занимается 5-10% населения. Все остальные 90-95% казахстанцев — это либо пенсионеры, либо самозанятые, либо наёмные работники, у которых нет бизнеса, но которые получают инфляцию как добавку к своему чеку за хлеб, за картошку, за мясо, за коммуналку и за всё остальное. О них кто будет думать? О них должны думать мы, в том числе государство», — отмечает Сулейменов.

Впрочем, глава Нацбанка убежден, что в условиях высокого роста цен на товары и услуги предприниматели и сами не захотят вкладываться в новые проекты или запускать производство.

Таким образом, главный приоритет Национального банка на сегодня — это снижение инфляции любыми способами, подчеркивает собеседник. Все остальные экономические параметры — объёмы кредитования, инвестиционная активность, по его мнению, лишь производные инструменты.

В то же время борьба с инфляцией — задача не только монетарного регулятора, обращает внимание Сулейменов. Многие проинфляционные факторы лежат в сфере фискальной, тарифной и торговой политики, и здесь важна слаженная работа с правительством, уверен он.

На вопрос о том, не возникает ли тогда разногласий между Нацбанком и кабмином по ряду предпринимаемых мер, собеседник отвечает так: «У нас не бывает ярко выраженных споров. Но бывает, что наша позиция может не совпадать с позицией финансово-экономического блока правительства. Или совпадает, но не в полном объёме. Но, в принципе, у нас никогда не было такого, что мы не находили каких-то взаимоприемлемых решений. Это вот я прямо могу точно сказать».

Глава Нацбанка затронул и тему трансфертов из Нацфонда. Согласно прогнозу, в 2025 году их размер составит около 5,3 трлн тенге, что превысит объём поступлений. В 2026-м и 2027-м — по 2 трлн тенге. «Если в 2026 году реально возьмут только 2 трлн, как заложено в прогнозе, — это будет супер. Это повысит жёсткость фискальной политики и позволит нам смягчить денежно-кредитную», — комментирует цифры Сулейменов.

С другой стороны, у Нацбанка есть план, как увеличить инвестиционный доход Национального фонда. О нем собеседник тоже подробно рассказывает в интервью. «Мы сместили фокус в сторону акций и открыли портфель альтернативных инвестиций — private equity, private credit, венчурное направление. Пока они занимают около 3%, хотим довести до 5%», — говорит Сулейменов.

Что касается казахстанской валюты, то основным фактором, влияющим на ее волатильность, глава монетарного регулятора называет нефть. «Нефть — это 50% нашей экспортной выручки. Она формирует предложение долларов на рынке. В этом году ее цена доходила на пике до 81 доллара за баррель, потом падала до 60», — приводит он данные. Вместе с тем председатель Нацбанка признает, что на тенге оказывает давление и ситуация с российской экономикой. «Это не тенге и рубль связаны — экономики Казахстана и России связаны. Поэтому вопросы не к курсовой политике, а вопросы к тому, что у нас исторически, технологически, логистически экономики связаны друг с другом», — объясняет он.

В последние месяцы тема криптовалют набирает обороты. Казахстан заявил о планах создать специальную зону — CryptoCity для тестирования расчётов в цифровых активах. Что стоит за этим проектом — Сулейменов раскрывает детали.

По его представлению, соединение криптовалютного и классического банковского рынков — задача непростая. Проблема — не только в технологиях, но и в институциональных различиях.

«Традиционный банковский сектор зарегулирован, прозрачен, у него есть строгие требования. Это и сила, и слабость. А «крипто» — это от греческого «скрытый», — напоминает собеседник.

Тем не менее отказ от криптовалют — не выход. Национальный банк идёт по пути постепенной легализации и интеграции, минимизируя риски.

«Часть вопросов, связанных с криптообменниками, мы реализовали в законопроекте, который уже в Мажилисе. (…) Это в рамках законопроекта по искусственному интеллекту, и он уже к осени выйдет, мы надеемся. А часть больших поправок по всем цифровым финансовым активам находится в правительстве (…) Мы планируем в сентябре внести [их] в парламент, и, если парламент сможет рассмотреть в течение осени до декабря, в январе уже мы будем иметь полноценную законодательную основу не только для криптовалют — это всего лишь маленький кусочек — а для криптоактивов в целом», — уточняет Сулейменов.